В первом факторе отражение матерью ее отношений с ребенком в реальной жизненной среде представлено через критерии «контроль» и «тревожность за ребенка» (интерпсихический уровень внутреннего диалога). На интрапсихическом уровне внутреннего диалога при этом воссоздаются следующие образы (когнитивная составляющая): «Я как мать» — безобразная, твердая, жестокая, единая; «Мой внутренний ребенок» — безобразный, несчастный, болезненный, неприятный, темный, страдающий, тяжелый, пессимистичный, возбужденный, хаотичный; «Мой реальный ребенок» — пессимистичный, безжизненный, страдающий, наказуемый, равнодушный, болезненный, несчастный, жестокий, пассивный, ограниченный, медленный, единый, возбужденный, неподвижный.
Символическое отношение к своему родительскому пути описывается на языке атрибутов объектов другого рода и собственных атрибутов, отражает ситуацию отношений с ребенком через сюжет и внутренние ощущения в их субъективной интенсивности. Это сопровождается эмоциями страха (тревоги) по отношению к «внутреннему ребенку», отсутствием смущения и вины по отношению к взрослому Я матери со стороны «внутреннего ребенка», презрением и отсутствием интереса по отношению к Я матери со стороны «реального ребенка» (аффективная составляющая).
Внутренний диалог разворачивается вокруг образа «реального ребенка», который воспринимается в целом как наказуемый. Причем в диалог с этим образом вступает, прежде всего, образ «внутреннего ребенка», который описывается как страдающий. Собственный образ матери при этом занимает значительно меньшее пространство во внутреннем диалоге, но выступает как монолитная жесткая фигура.
Подобное соотношение внешней реальности и конфигурации пространства внутреннего диалога вскрывает, на наш взгляд, борьбу противоречивых переживаний матери вокруг проблемы автономии ребенка. Если ее внешнее взаимодействие с ребенком характеризуется выраженным доминантным, контролирующим поведением, высокой тревогой за ребенка, то внутреннее отражение женщиной этой ситуации показывает, что ее «внутренний ребенок» сострадает «реальному ребенку», который терпит родительское наказание. Однако мать отторгает «внутреннего ребенка» как опасного, способного нанести ущерб ее взрослому благополучию, и, избегая соприкосновения с собственной детскостью, устанавливает четкие границы дозволенной активности «реального ребенка». Для эмоционального состояния матери при этом характерно презрение к собственному родительскому образу, который рассматривается как не соответствующий образу «хорошей мамы».
2. Поиск путей сближения с ребенком — отсутствие опыта решения подобных ситуаций в детстве. Во внутреннем диалоге матери при этом разворачиваются следующие смысловые позиции: «Я хочу быть близка с тобой, но в моем детском опыте нет места эмоциональности. Ты — другой. Ты — страстный и нежный. Этим ты не похож на меня. Мне лучше отдалиться».
Во втором факторе интерпсихический уровень внутреннего диалога матери представлен через критерии «отвержение», «эмоциональная дистанция» и «отсутствие тревоги за ребенка». На интрапсихическом уровне при этом воссоздаются образы (когнитивная составляющая): «Я как мать» — простая, неосознанная, кратковременная, неприятная, пластичная, безопасная, неподвижная; «Мой внутренний ребенок» — бесполезный, обычный, ограниченный, равнодушный, темный; «Мой реальный ребенок» — простой, хаотичный, бесполезный, мягкий, неосознанный, маленький, страстный.
Символическое отношение к своему родительскому пути описывается на языке собственных атрибутов, отражает ситуацию отношений с ребенком через сюжет как структурное целое, сопровождается эмоциями страдания (печали), гнева. При этом выражен интерес «внутреннего ребенка» к матери, тревога (страх) «реального ребенка» по отношению к матери (аффективная составляющая). Внутренний диалог разворачивается вокруг образа «реального ребенка», который воспринимается в целом как неосознанный. Большее пространство внутренней коммуникации с этим образом начинает захватывать собственный образ матери, который тоже неосознан, но пластичен. Образ «внутреннего ребенка» при этом занимает меньшее пространство и выступает как равнодушный и бесполезный.
Больше по теме:
Цели и задачи технологии творчества
Определение учащегося главной действующей фигурой учебно-воспитательного процесса, реализация проблем творческого развития личности требуют разработки педагогических технологий, целью которых является не накопление знаний и умений, а пост ...
План и результаты психологического исследования
Консультируя подростков, психолог-консультант должен учитывать психологические нормативные задачи возраста. К ним обычно относят:
□ отделение от родителей и обретение подлинной психологической независимости;
□ преодоление кр ...
Ломброзианская типология преступников
Исследователь не ограничивается выявлением общих черт преступного человека. Он создает типологию — каждому виду преступника соответствуют лишь для него характерные черты.
Убийцы. В типе убийц ясно видны анатомические особенности преступн ...